О причинах антицерковных настроений в российском обществе

Доклад был сделан на Круглом столе, проходившем осенью 2012 г. в РАНХиГС. Мероприятие было приурочено к общеевропейским дням толерантности и собрало ученых, представителей городской администрации и студентов ВУЗов. На Круглый стол были приглашены и представители традиционных религий. Русскую Православную Церковь представляли священники Лев Баклицкий и Андрей Гупало.

«Что означают эти сегодняшние нападки на Церковь со стороны части российской интеллигенции и наших СМИ? Такой вопрос задают себе сегодня не только люди верующие, но даже люди далекие от религии, настолько неожиданным и бурным оказался этот всплеск антицерковных настроений. Кто-то видит в этом политическую подоплеку, причем обязательно с вмешательством мировой «закулисы». Кто-то говорит о непропорциональном присутствии Церкви в общественной жизни, которое, якобы раздражает людей неверующих. Кто-то видит в этом вину самой Церкви, служители которой не всегда соответствуют тем ценностям, которые они проповедуют. В принципе, любое из этих предположений можно считать верным, но с некоторыми оговорками, которые и хочу предложить вашему вниманию.

Со времен создания концепции Бжезинского, никто уже не сомневается, что у Православной Церкви за рубежом есть враги. Впрочем, Церковь не сама по себе является врагом США, а только как единственная реальная сила, объединяющая большинство нашего народа в единое государственное тело. Разрушив ее, можно будет не создавать никаких антироссийских военных блоков и планов по борьбе с нашей страной. Россия, как наследница и хранительница традиций Византийской государственности, просто перестанет существовать. Наши враги получат при этом вожделенный монополярный мир, не потратив при этом ни денежных, ни людских ресурсов. Возникает вопрос: должны ли мы обращать внимание на эти демарши зарубежных политиков и как-то отвечать на их? Ведь глупо было бы не замечать, что тебе объявили войну и, более того, что эта война уже ведется. Думаю, что и Церковь и государство достаточно трезво оценивают ситуацию и уже предпринимают меры, против этой скрытой войны. Впрочем, эти меры продиктованы не необходимостью обороны или нападения, а являются вполне естественными для каждого из этих институтов. Так государство поддерживает социально значимые проекты Церкви и прислушивается к ее мнению по вопросам справедливого общественного устройства. Церковь в свою очередь, молится о властях, проповедует ценности патриотизма, предупреждает об опасности революционных потрясений. Этих мер вполне достаточно, чтобы противостоять внешним опасностям не путем вычисления и шельмования внешних врагов, что в принципе не возможно в русле христианской морали, а путем естественного роста государственного и церковного организма.

К сожалению, этот процесс не устраивает не только наших заокеанских недругов, но и многих наших соотечественников. Они усматривают в таком тесном сотрудничестве Церкви и власти нежелательную для них тенденцию клерикализации российского общества. При этом клерикализация представляется им эдаким монстром, который норовит разрушить такой привычный для них светский образ жизни. Признаками клерикализации, по их мнению, является: присутствие государственных чиновников на главных церковных праздниках, а чиновников церковных на праздниках государственных, знаки внимания, которые власть и Церковь оказывают друг другу, трансляция значимых церковных событий государственными телеканалами, и прочее, что является естественным следствием того принципа взаимовыгодного сотрудничества, о котором было сказано выше.

Но, пожалуй, самым главным раздражителем защитников светского образа жизни стало введение преподавания в наших школах основ религиозной культуры. Магнитогорская система образования в этом смысле оказалось образцово-показательной. Несмотря на соглашение о взаимном сотрудничестве, принятом на уровне областного министерства образования и Челябинской епархии, православному духовенству Магнитогорска весной этого года было отказано в посещении родительских собраний, на которых презентовались модули нового предмета. Потребовалось личное вмешательство главы Челябинской епархии (ныне – Митрополии), Владыки Феофана, чтобы изменить ситуацию. О причинах отказа официально объявлено не было, но можно догадаться, что такая реакция является следствием нежелания работников образования пускать религию в школу. И если в городе ситуацию удалось переломить, то в селах соседних с Магниткой районов все развивалось по этому сценарию. На собраниях в сельских средних школах родителям хотя и презентовались все 6 модулей предмета, но настойчиво предлагалось выбрать именно светскую этику – нерелигиозный модуль. При этом и директора школ и завучи в один голос убеждали родителей в отсутствии у них средств и учителей для введения нескольких модулей, хотя реально в наших районах их должно быть не больше трех. Вообще эта тема требует отдельного обсуждения, так как речь идет о правовых нарушениях со стороны руководства некоторых школ, не обеспечившего родителям реального, а не фиктивного права выбора модуля ОРКСЭ.

Не отстают от педагогов в желании остановить «монстра клерикализации» и Магнитогорские СМИ. После приговора, вынесенного Хамовническим судом Москвы женщинам, осквернившим главный Храм России, газета «Магнитогорский металл» начала публикацию откровенно антицерковных и антирелигиозных материалов, составленных в стиле богоборческих агиток 30-х годов. Вот лишь некоторые тезисы из этих статей:

«Церковники продемонстрировали, что до костров инквизиции России уже недалеко», «Для Европы, не замутненной дымом от церковных свечей, этот процесс (клерикализации) – попрание устоев демократии», — пишет Юлия Счастливцева в статье под названием «Шапка-балаклава как символ эпохи». Статья посвящена оправданию и превозношению кощунственного поступка в Храме Христа Спасителя, что делается автором на фоне критики Церкви и власти.

Вот в той же статье цитируется некая Бобо Ло (Великобритания): «Русская православная церковь — оплот самодержавия в России. Ее основная задача заключается в легитимации режима Путина. Но это ошибка, она сильно раздражает общество. Если РПЦ хочет выжить, она должна быть вне политики». Примечательно, с какой безапелляционностью иностранная гражданка говорит от имени всего Российского общества, а всенародно избранную власть называет режимом. А предложение к Церкви не вмешиваться в политику вообще звучит как ультиматум. Кстати, рядом с этой статьей редакция поместила небольшую заметку с заглавием: «Революция – это молодежно», в которой говорится о «прокатившейся мощной волне в поддержку участниц панк-молебна». В Магнитогорске отголосками этой волны были надписи в защиту московских кощунниц, оставленные юными революционерами в надземном пешеходном переходе возле «Арены-Металлург». Публикуя такие заметки и в таком контексте, редакция делает недвусмысленный реверанс в сторону хулителей Церкви и революционеров.

В другом номере, в интервью с религиоведом Эллой Комисаровой читаем: «Навязывание клерикального образа мышления вызывает у людей отторжение», «Навязывание религии, как это сейчас происходит, — оскорбление моих чувств, как атеиста», и дальше в том же роде. Особый интерес представляет прилагающийся к интервью коллаж: на фоне православного храма за забором из церковных свечей художник изобразил российскую семью, над которой нависают черные силуэты колоколов, а сверху на несчастных надвигается карикатурно раздутая черного цвета фигура православного священнослужителя.

Смысл этого художественного пасквиля понятен: Православная Церковь – тюрьма для российского общества, священники и епископы – надзиратели, дым церковных свечей – ядовитые испарения религии. Что это, как не разжигание розни по религиозному признаку? Причем делается это с размахом, которому позавидуют богоборцы советской эпохи, да еще на деньги ММК.

Как видим, спектр критических замечаний в адрес Церкви очень широк: ее обвиняют в покушении на демократические устои российского государства, в нарушении прав человека, в насильственном насаждении религии, в коррупции и даже в препятствии на пути человека к Богу. И если бы все было именно так, как видится авторам статей, то ситуация была бы действительно мрачной. Но все эти обвинения гроша ломанного не стоят, т.к. не только не соответствуют действительности, но и фактически ничем не подкреплены. Такие материалы годятся разве что для желтой прессы. И очень жаль, что самая читаемая в городе газета скатывается до этого уровня.

Такими же беспочвенными выглядят и заявления борцов за светский характер общества о наступлении религии на их права. Рост Церкви и активизация ее миссии – это естественный процесс, который развивается в точном соответствии с российским законодательством, ничуть не затрагивая интересов и прав, как других традиционных религий, так и неверующего меньшинства. И если кому-то этот процесс не нравится, то надо искать причины не в законодательной, а в психологической сфере. В противном случае борцы с клерикализацией сами рискуют войти в конфликт с законом, защищающим право гражданина на свободу совести.

Что же касается предложения отделить Церковь от политики, то откуда такая странная мысль? Церковь никогда не была вне политики, в том смысле, что никогда не существовала отдельно от народа. А политика в демократическом обществе – дело всенародное. И как таковое не может не затрагивать интересов Церкви, как и Церковь не может не влиять на политику. Только формат этого влияния совершенно иной: Церковь не создает никаких политических партий и не борется за власть в стране. Но Церковь может и должна высказывать свои суждения относительно политических событий, происходящих в стране и мире, что она делает, и будет делать, т.к. это право закреплено Конституцией за любым физическим и юридическим лицом.

Последняя причина, возбуждающая особенно большой шквал критики в адрес Церкви, — недостатки отдельных ее служителей и несовершенство ее структур. Эту тему можно вообще обойти молчанием, т.к. недостатки церковной организации (если они, конечно , не вымышленные) — сугубо внутрицерковная проблема, никак не затрагивающая интересы светского общества, а преступления двух или нескольких человек не могут являться поводом к обвинению в тех же преступлениях всей Церкви. Но недруги Церкви игнорируют эту очевидную истину и представляют частный случай как всеобщую тенденцию, что является одним из эффективных средств черного пиара.

В заключении хочется отметить, что ругая Русскую Православную Церковь по поводу и без повода, ее критики будто не замечают тех действительно серьезных социальных и духовных проблем, от разрешения которых зависит сохранение нашего государства и нашего народа: это и проблемы демографии, и проблемы наркозависимости среди молодежи, и проблема обесценивания духовно-нравственных ценностей, и еще многое другое, свидетельствующее о продолжающемся кризисе российского общества. Неужели, ради его преодоления нельзя забыть все идеологические разногласия и стать, если не друзьями, то хотя бы партнерами? Уверен, что самый радикально настроенный антиклерикал не сильно огорчится, если молодой человек вместо наркотиков, алкоголя и подворотни, выберет Евангелия, а не кодекс строителя коммунизма. Ведь настоящий христианин, коль скоро он живет по заповедям Божиим, никак не может быть врагом общественного благополучия и прогресса, даже наоборот! Существующие же разногласия всегда можно обсудить в рамках цивилизованной дискуссии – лучшего средства для снятия социальной напряженности в обществе.

Хочется еще раз напомнить нашим оппонентам и о том, что без Церкви нам не вернуться к нашим исконным духовным традициям, без которых мы окончательно потеряем связь с нашей историей и нашей культурой, навсегда потеряем ключ к национальной самоидентификации».