Когда-то давно, в первые годы моего священнического служения, у меня состоялся разговор с одной сектанткой. Женщина принадлежала к одной из протестантских церквей, практиковавших массовые крещения «духом» и говорение на «иных языках». На мой вопрос, что привело ее в секту, она ответила: «Православный священник». Видя мое недоумение, женщина вкратце поведала мне историю своего обращения в протестантизм. Как и многие молодые люди, в начале 90-х эта женщина испытала сильную духовную жажду. Эта жажда привела ее в то место, которое тогда приобрело в городе особую популярность – Православную Церковь. Сюда приходили креститься все, кто чувствовал хоть какую-то связь с Православной традицией, большего от крещаемого и не требовалось. Мою собеседницу не смутило, что разговор в церковной лавке начался не с того, имеет ли она веру, а с того, имеет ли она «гроши». Она согласна была заплатить любые деньги, лишь бы ей рассказали о Боге, о душе, о законах духовной жизни. Выйдя через час из крестильной в звании православной христиански, женщина испытала приступ горького разочарования. От крестившего ее священника она только и узнала, как надо совершать крестное знамение и как правильно вести себя в храме. Первая же цитата из Евангелия, услышанная ею из уст протестантского проповедника, разорвала ее связь с Православной Церковью, и сделала ее горячей сторонницей «живой веры»…
20 лет прошло с тех пор, как Русская Православная Церковь обрела свободу. Половина из этих лет ушла на восстановление церковных структур, на открытие приходов и строительство храмов, на развитие издательской деятельности. И если сравнить ситуацию с советским периодом истории, то прогресс, что называется, налицо. Единственное направление церковной жизни, на котором благие перемены практически никак не отразились, это миссионерство. И, как не странно, сегодня, спустя 20 лет, ожидать таких перемен еще трудней. Протодиакон Андрей Кураев такое отношение к миссионерству связывает с общеправославными тенденциями (читайте его книгу «Миссионерский кризис Православия»). К ним, думаю, следует добавить еще одну, обусловленную особенностями национальной религии: мы так привыкли к «статус-кво» нашей Церкви, как Церкви большинства, что проповедовать Христа и Евангелие нашим соотечественникам считаем излишним. Нет, мы конечно рады проповедовать, но только стоя на ступенечку (а то и все пять) выше. При этом желательно, чтобы слушатели сами добрались до храма, и еще не задавали глупых вопросов ни во время проповеди, ни после нее. Тем же, кто в храм не ходит, пусть проповедуют батюшки с телеканала «Союз» и вездесущий интернет. Но церковная проповедь никакого отношения к миссионерству не имеет, а телевидение, при всех своих миссионерских достоинствах, не может заменить встречи с реальной Церковью, которая, к сожалению, не всегда похожа на картинку по телевизору. Результат такого миссионерства таков, что 95 % православных сегодня не считает себя обязанными посещать богослужение, принимать церковные Таинства. О вере же этого православного большинства вообще говорить трудно. О Воскресении Христа, к примеру, наш нецерковный собрат вспоминает только раз в год, да и то в связи с особенностями праздничной трапезы.
Где же главное поле миссионерской деятельности? Как построить миссионерскую работу так, чтобы люди почувствовали жажду церковной жизни? Для того, чтобы понять это, нужно в-первую очередь ответить на вопрос: почему в стране победившего оккультизма большинство жителей считает себя православными? Может они самозванцы? Отнюдь! Более чем уверен: у каждого из этих православных где-нибудь на полочке серванта хранится свидетельство о Крещении подписанное православным священником, да еще снабженное печатью какого-нибудь храма. Так что, в этом смысле у нас все законно. Крещен – значит, православный. Вот здесь и кроется отгадка этой несложной задачки. Оказывается, всенародное «бумажное» православие создавалось в недрах самой Церкви. То самое Таинство, которое должно приводить человека в Церковь, поставленное «на поток» стало причиной появления такого нелепого феномена, как «нецерковное православие». Но не само по себе. Ведь заповедь о крещении всех людей мы имеем от Самого Господа.
Но, совершая крещение людей с завидным упорством и постоянством, большинство пастырей Церкви как-будто забыли о другой, не менее важной заповеди: «Идите и научите!» Пятиминутный инструктаж по совершению крестного знамения и поясного поклона – самая распространенная форма нашей предкрещальной «проповеди». Верхом проповеднического пилотажа будет предложение посещать храм в воскресные дни, причащаться как можно чаще и не носить детей к бабкам. Но и это уже после, чтобы не затягивать саму священную процедуру. Символ веры (это бесценное сокровище вероучительных истин!), скороговоркой прочитанный батюшкиной помощницей по-церковнославянски, не касается ни слуха, ни сердца крещаемого, который только и выносит с крещения, что серебряный крестик на груди, да свидетельство о крещении в кармане. Такой способ крещение может и выгоден для отдельного храма (как не крути, основная статья дохода!), но губителен для Церкви в целом.
Свою озабоченность сложившейся ситуацией не раз высказывали и архиерейские соборы, и епископы, и сами Патриархи. В отдельных епархиях, не дожидаясь указки сверху, стали вводить оглашение. Но в большинстве епархий все осталось по-прежнему. Каждый приход сам решает, оглашать или не оглашать приходящих креститься. Понятно, что чаще всего выбор делается в пользу более легкой, а главное, более выгодной практики. При этом наверх лукаво рапортуют о введении на приходах оглашения, под которым понимается краткая беседа с теми, кто уже заплатил за Крещение и кому уже все равно, что слушать, лишь бы поскорее усесться за праздничный стол…
Каждое воскресенье наши храмы наполняются народом. Не все из них прихожане, многие пришли в храм «по случаю». Случай этот – Таинство Крещения, которое им, конечно же, преподадут в обязательном порядке. С каждым крещением число православных людей в России становится все больше. И все больше людей пройдя через Таинство Крещение уходит из Церкви. И часто уходит навсегда.