Истинные арийцы
Агни призываю я – во главе поставленного
Бога жертвы (и) жреца,
Хотара обильнейшесокровищного.
Агни достоин призываний риши –
Как прежних, так и нынешних:
Да привезет он сюда богов!
Ригведа. Мандала I, гимн 1
Ученые – люди дотошные, тем паче – археологи. От их испытующего взгляда не укроется ни одна деталь, хоть как-то относящаяся к культуре древнего человека. Но зачастую даже огромное количество таких деталей, и неплохо сохранившихся, мало что может рассказать современному исследователю о том, чем жили люди, создавшие эти предметы, какими смыслами была наполнена их жизнь, во что они верили, чего боялись, чему покланялись. «Археологические свидетельства позволяют нам получить сведения о некоторых религиозных верованиях; но было бы некорректно заключить, что эти верования охватывают всю религиозную систему доисторических обществ. Мифологию, теологию, структуру и морфологию ритуалов трудно расшифровать на базе одного только археологического материала»,[1] пишет М. Элиаде в своей книге «История веры и религиозных идей». Это замечание, сделанное известным ученым, звучит особенно актуально, когда заходит речь об археологических достоинствах Аркаима. Материал, добытый археологами на территории «Страны городов», в большинстве своем далек от тех образцов высокой культуры, которыми в изобилии представлены современные Аркаиму культуры Междуречья и Египта. Когда Аркаима еще и в помине не было, в этих странах уже не одно тысячелетие существовали вполне состоявшиеся цивилизации, культурные достижения которых – письменность, архитектура, живопись, религия, наука, политика – сегодня ни у кого не вызывают сомнений. В Египте, к примеру, в «аркаимское» время фараоном Аменемхетом III была построена последняя из известных сегодня историкам пирамид, а стела с законами Вавилонского царя Хаммурапи в Междуречье уже возвещала прохожим о величии и мудрости этого правителя. Исследуя эти археологические памятники, ученые действительно многое узнали об уровне духовности создавших их народов. Культура же Аркаима таких творческих взлетов не знает, и потому говорить ей о своих создателях особо нечего. Единственное, что объединяет Аркаим с названными древними цивилизациями, так это то, что все они канули в лету, не оставив в истории прямых наследников. Но ученые как будто не замечают этого факта и продолжают отстаивать высокий духовно-культурный статус аркаимского поселенца. Создается странное впечатление, что чем меньше будет найдено на Аркаиме артефактов, тем больше мы услышим рассказов о невероятных духовных дарованиях его древних жителей. Но такой метод более подходит для написания второсортных исторических романов, насыщенных вымышленными героями и событиями, чем для серьезного исторического исследования.
Культура Аркаима относится к так называемым мертвым культурам, т.е. к тем, которые не идентифицируются с какой-либо из ныне существующих культур. Но, в отличие от других мертвых культур древности, таких как египетская или месопотамская, Аркаим – культура немая. Этот очевидный факт подтверждается сравнительно простым набором найденного на Аркаиме археологического материала: это, прежде всего, остатки керамической посуды с незамысловатым орнаментом, орудия труда и войны, украшения. Следов письменности и изобразительного искусства на территории «Страны городов» не обнаружено. Единственный язык, доступный исследователям аркаимской культуры, – язык геометрических символов, которыми аркаимцы украшали свою посуду. Попытка анализа этого языка, присущего всем жителям степи эпохи бронзы, была предпринята Ф.Н. Петровым в статье «Геометрические орнаменты и символы «Страны городов» как универсальный язык описания мира»: поведав читателю о функции и практическом применении геометрической символики в древности, ученый, однако, не взял на себя смелость ее истолкования. Он признается: «Самое сложное в работе в древними геометрическими символами – это найти их смысл… Поэтому мы сознательно не пытаемся определить здесь смысл каких-либо символов».[2] Действительно, смысловая нагрузка найденного на Аркаиме материала так мала, что ученым, дабы не совсем уж бедно выглядеть, для общей оценки материального состояния аркаимской культуры пришлось даже прибегнуть к термину: «ритуальная чистота».[3] Профессор Зданович эту особенность аркаимской культуры сравнивает с культурой древней Трои, где «мы наблюдаем аналогичную картину».[4] Но это понятие ничего не добавляет к результатам исследований, но только лишний раз подтверждает, что больше ничего выдающегося, в культурном плане, археологи на Аркаиме не нашли. Работу археолога на Аркаиме можно сравнить с гаданием на кофейной гуще: и там и тут нужно все время напрягать воображение. Глядишь, да и всплывет какаянибудь вразумительная картина. И в этом честно признается сам первооткрыватель Аркаима и нынешний провозвестник его исключительного культурного значения: «Работая лопатой на поселениях “Страны городов”…, постоянно ощущаешь некое смысловое значение каждой археологической детали аркаимского дома. Иногда это значение угадывается легко, иногда оно совершенно непонятно и, вероятно, недоступно нашему сознанию».[5] Можно предположить, что если бы исследования аркаимской культуры продолжались в том же русле, вряд ли Аркаим когда-нибудь получил статус выдающегося памятника древней цивилизации. Слишком уж непохоже все это на цивилизацию, да еще и на высокоразвитую. Кстати, некоторые коллеги профессора Г.Б. Здановича в своих статьях дают более взвешенные оценки аркаимскому феномену и не употребляют тех превосходных эпитетов, которыми снабжает свои статьи об Аркаиме их уважаемый учитель. Вот как, к примеру, характеризует культурные достижения древних аркаимцев сын профессора Д.Г. Зданович: «Творчество в “Стране городов” носило совершенно “варварский” характер, как и вся эта “попытка цивилизации”, осуществленная на сугубо “варварской” основе».[6] Понятно, что такая оценка аркаимской культуры входит в диссонанс с самим понятием цивилизации, и противоречит расхожему представлению об Аркаиме, как о важнейшем историческом центре мировой цивилизации. Но это определение звучит более правдоподобно, ибо подтверждается фактами. Факты же беспристрастно свидетельствуют о том, что аркаимцы – варварское племя, которое в своем творчестве так и не смогло подняться выше обеспечения бытовых нужд и организации собственной безопасности. Более того, ни внутренних, ни внешних причин, которые бы благоприятствовали созданию цивилизации жителями Аркаима, не существовало. В аркаимском обществе работали как раз обратные процессы, но о них мы расскажем ниже, когда будем рассматривать духовное состояние древних обитателей Аркаима. К этому можно добавить еще и то, что, будучи варварами, аркаимцы были способны только на разрушение настоящей цивилизации или же на усвоение ее плодов. Что разрушили аркаимцы или что они усвоили, для нас так и останется тайной. Но отсутствие у них признаков высокой культуры – неоспоримый факт.
Для того чтобы хоть отчасти понять образ мышления древних южноуральских варваров, аркаимские ученые прибегли к другому способу дешифровки культурного кода Аркаима. Его условно можно назвать «архитектурно-топографическим». Способ этот тем хорош, что для его применения материал всегда найдется: если предметы быта, культа и оружие древнего человека легко перемещаются в пространстве и могут быть уничтожены временем или людьми, то от его жилища всегда что-нибудь, да и останется. Что же касается Аркаима, то это, пожалуй, единственная возможность понять язык его создателей и обитателей: перед тем как устроить внушительное «аутодафе» своему детищу,[7] жители Аркаима вынесли с его территории все свои пожитки. Глядя на обугленные останки этого уникального сооружения, действительно невозможно не удивиться: нужно было обладать незаурядными для жителей бронзового века интеллектуальными способностями, чтобы спланировать, а затем осуществить на деле строительство такого сложного в техническом отношении объекта, как Аркаимское городище, с его весьма изощренной архитектурой и системой жизнеобеспечения. Кроме того, в городище были найдены следы металлургического производства, свидетельствующие о наличии у аркаимцев ремесел, что, в свою очередь, позволяет охарактеризовать аркаимское общество как протогородское. Необычные архитектурные формы аркаимских строений привлекли внимание не только историков, но и астрономов, заподозривших в кольцевой структуре его стен древнюю обсерваторию, по значению равную знаменитому Стоунхенджу. Особым тоном звучат в этом архитектурном хоре погребальные сооружения аркаимцев: «синташтинско-аркаимские могильники… поражают не наборами вещей, а архитектурной сложностью могильных сооружений и многочисленными жертвоприношениями домашних животных».[8] Все эти факты без сомнения свидетельствуют о довольно необычном для варварского общества уровне научно-технических знаний, а также наличии сложившейся религиозной традиции.
Но даже после этого открытия, сделанного аркаимскими археологами, Аркаим не «заговорил». Или вернее «заговорил», но на языке, который ученые расшифровать были не в состоянии. Ибо, изучая специфику архитектуры Аркаима, исследователь встречает те же непроходимые трудности, что и в деле истолкования аркаимской символики, и вынужденно вступает на путь широких предположений и обобщений. Отсюда и рождаются оценки аркаимской культуры, подобные этой: «Культурные и этногенетические потоки, сконцентрированные на малой и плотно заселенной пощади “Страны городов”, дали тот необычайный взлет мифологического мышления и ритуальной деятельности, которые зафиксированы археологически в поселенческой архитектуре, фортификации и погребальных сооружениях».[9] «Необычайный взлет мифологического мышления и ритуальной деятельности» – вот, пожалуй, и все, что смогла рассказать о своих создателях архитектура Аркаима. Понятно, что на таком объеме информации рассуждения о высокой духовности аркаимцев не построишь. Для такого утверждения нужны были более веские доказательства, чем наличие у создателей Аркаима технических талантов, высокой организации труда, развитых общественных отношений и даже богатой культовой практики. И тут как никогда кстати пришлись две замечательные находки: колесница из синташтинского погребального сооружения и свастика на аркаимской керамике. Они позволили ученым более точно определить этническую принадлежность жителей «Страны городов»: ими оказались легендарные арии, прародители всех индоевропейских народов. Эти находки стали тем недостающим звеном, которое соединило немую культуру Аркаима с выдающимися духовными традициями Востока: «География “Страны городов”, планиграфия поселений, фортификация.., домостроительство, колесницы, структура общества и многое другое находят соответствие в религиозных гимнах индоариев и индоиранцев. Я убежден, что первичные тексты “Ригведы” и “Авесты” в устной традиции создавались в Южном Зауралье в синташтинско-аркаимскую эпоху».[10] Так Аркаим из рядового археологического памятника, оставленного на южноуральской земле варварами бронзового века, неожиданно превратился в один из эпицентров древней цивилизации, происхождение которой покрыто мраком тайны.
Отрицая за Аркаимом право именоваться эпицентром древней мировой культуры, мы, тем не менее, вполне можем согласиться с его арийскими корнями. И даже можем предположить, что язык символов древних аркаимцев для археологов так же понятен, как язык пляшущих человечков для Шерлока Холмса. И если есть признаки культуры ариев на Аркаиме, то с этим никто спорить не собирается. Однако, мы не собираемся слепо доверять тем положительным оценкам этой культуры, которые дают ей некоторые ученые, а рассмотрим ее в той шкале ценностей, о которой было сказано выше и которую мы считаем единственно верной.
Любой, кто обращается сегодня к арийской тематике, видит, что, несмотря на тот огромный объем литературы, который стал доступен заинтересованному читателю в последнее время, по сути, об ариях нам известно сравнительно мало. Предположительных потомков этой легендарной расы сегодня можно разыскать разве что в Индии и Иране, куда их далекие предки переселились в XVI в. до нашей эры. Там они не смешались, а буквально растворились в народной массе аборигенов, оставив нам такие всемирно известные памятники древней литературы, как Ригведа и Авеста. Именно эти книги являются основным источником, из которого ученые черпают сведения о жизни древних ариев, об их религии. Сравнивая религиозные воззрения ариев с религиозными практиками современных индусов или иранцев, можно проследить эволюцию древней индоарийской религии, увидеть, какие элементы мифологии и культа древних ариев дошли до наших дней, а какими она пополнилась в позднейшее время. Расшифровкой и толкованием этих древнеарийских текстов вот уже 200 с лишним лет занимаются лучшие умы академической науки. Но то, что уже удалось расшифровать, повода для оптимизма не подает: ни ясной теологии, ни внятной космогонии, ни четких нравственных норм, ни всего того, что мы привыкли понимать под высокой духовностью. Кроме того, мы уже имеем обоснованную оценку этих религиозных систем, которую дали им известные философы и религиоведы дореволюционной России. И оценка эта весьма нелестная. Князь Трубецкой, к примеру, сравнивая ведические религии с христианством, не стесняется в самых негативных характеристиках арийской духовности: «Христианин во всех эпохах религиозного развития Индии ясно чувствует дыхание сатаны. Только с первого взгляда может ввести в заблуждение внешнее сходство между некоторыми проявлениями религиозной жизни Индии и подобными явлениями в христианстве (умерщвление плоти, “умное делание” в брахманизме, всепрощение и самопожертвование в буддизме). Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что все эти действия направлены в Индии к целям, совершенно непохожим на христианские. И самый тот факт, что эти действия, проявляющиеся всегда и у индусов, и у христиан на высших ступенях духовного развития, у индусов использованы для достижения сатанинских целей (приобретения магической силы или духовного самоубийства), только еще углубляет пропасть между индусской религией и христианством и делает всякий компромисс между этими двумя религиями невозможным. Не может быть компромисса или синтеза между Богом и сатаной».[11]
Трубецкой отмечает, что таким антиподом христианства индуизм стал не сразу. Как и все языческие религии, он прошел долгий путь, который начинался с примитивного натурализма первобытности до сложных медитативных техник йоги. Но вместе с изменением мифологии и связанных с нею форм культа древняя религия ариев неизбежно изменяла и направление нравственное. Эту перемену лучше всего охарактеризовать словосочетанием «эволюция зла»: начавшись с равного почитания и добрых и злых божеств, общего для индоевропейцев эпохи бронзы, религия ариев, перенесенная на индийскую почву, стала клониться к преобладанию последних. Исторически этот процесс довершил браманизм, в пантеоне которого злые божества заняли главенствующее положение. Понятно, что, имея таких «богов», обычный человек должен делать насилие над своей совестью, что и совершается в индуизме путем отрицания реальности категорий добра и зла. Но без этих категорий невозможно представить себе само понятие нравственности, а значит, и о духовности ведических религий, тем более высокой, и речи быть не может.
Более счастливой в духовном плане оказалась судьба иранских ариев, оставивших нам образцы своих религиозных верований в книгах Авесты. Исследователи этого памятника древнеиранской литературы находят в нем много общего с религией Вед, с ее языком, мифологией, особенностями культа. На этом основании и был сделан вывод о существовавшей некогда в истории общности народов Индии и Ирана, принадлежащих сегодня к разным этносам и традициям. Где и когда арии жили вместе, историкам доподлинно неизвестно. Но, по мнению аркаимских ученых, хронология «Страны городов» и добытые на ее территории археологические материалы позволяют говорить о том, что местом дораздельного существования арийского этноса были земли Южного Урала.
Какие же черты духовности древних ариев раскрывает перед нами Авеста? Есть ли, и может ли быть какое-то различие между ариями, заселившими земли Ирана, и индоариями? Увы, ничего нового мы не узнаем. Все то же обожествление различных начал в мире материальном и в мире духовном, все то же торжество зла в нравственных понятиях. Об этом пишет в своей книге «Зороастризм» известная британская иранистка Мэри Бойс: «В старой вере (арийцев – А.Г.) к благородным элементам примешивались и некоторые безнравственные представления. Например, те, кто почитал Индру и других связанных с ним воинственных божеств, лелеяли надежды купить процветание в этой жизни и спасение в следующей благодаря обильным жертвоприношениям. И эти нравственные и безнравственные черты восходят, очевидно, к протоиндоиранскому периоду, то есть ко времени пастушеского каменного века, но последние наверняка усилились с наступлением бронзового века, когда возможности для обогащения и приобретения власти возросли».[12] Иначе говоря, в исторической перспективе религия иранских ариев неизбежно пришла бы к тому же знаменателю, что и религия их индийских сородичей. Но совершенно неожиданно, можно даже сказать, чудесным образом, в духовном состоянии авестийских ариев произошли благие перемены. И связаны они были с именем человека, положившего начало бытию новой религиозной традиции, в корне изменившей старую арийскую религию и позволившей этой ветви арийской расы почти тысячу лет жить и развиваться в нравственно положительном контексте. Имя основателя этой новой религии – Заратустра. Именно ему должен быть благодарен народ Авесты за то, что его религия не превратилась в откровенное служение демонам, а его нравственные понятия не смешались в одну индифферентную массу. Благотворное влияние проповеди Заратустры на духовное состояние иранских ариев отмечают многие ученые, о чем в XIX в. писал епископ Хрисанф в своем историческом исследовании, посвященном иранской религии: «Те из историков, которые признают Зороастра реформатором, изменившим прежнее воззрение иранцев, общее с воззрением Вед, предполагают, что иранского пророка не удовлетворял прежний культ потому, что в нем одинаково почитались и благодетельные и враждебные человеку силы, он отверг это смешение в религии богов света и добра с богами тьмы и зла».[13]
Но все это никак не относится к жителям Аркаима, исповедовавшим общую для всех индоевропейских народов религию с тем же смешением нравственных и безнравственных начал, что и во всех естественных, т.е. языческих религиях. И если сделать мысленный эксперимент и поместить иранского пророка в среде жителей Аркаима, то можно с уверенностью сказать, что он застал бы своих древних предков в том же ужасном духовном состоянии, которое так возмущало Заратустру в его современниках. Поэтому внимательному читателю трудно понять логику написания всевозможных рекламных буклетов об Аркаиме, страницы которых пестрят цитатами из речей арийского пророка. Это равносильно тому, как если бы кто-нибудь издал книгу, превозносящую духовную культуру древних славян-язычников, снабдив ее при этом цитатами из Евангелия.
Кроме логической ошибки, которую делают ученые, иллюстрируя религиозные верования древних аркаимцев авестийским текстами, в этих брошюрах просматривается и ошибка восприятия ими самой религии зороастризма как целостного культурно-исторического явления. История зороастризма настолько темна (первые письменные источники зороастрийцев датируются III в.н.э., эпохой Сасанидов), что ученые до сих пор спорят, что же в Авесте собственно принадлежит древним ариям, что – самому Заратустре, а что является результатом позднейших интерполяций. Такая семантическая мозаичность текстов Авесты объясняется тем, что на перекрестных путях истории арии необходимо входили в соприкосновение с другими культурами древности, которые вполне могли менять их духовный облик в лучшую или же в худшую сторону. Этому способствовало то обстоятельство, что долгое время традиция передачи их культурного наследия была устной. «Насколько неопределенно значение самого Зороастра в истории развития религиозного развития иранцев, настолько несомненно, что учение, которое носит его имя, не оставалось неизменным и неподвижным и после, и не было свободно от чуждых, посторонних влияний. Персия всегда была открыта для этих влияний, и по своему положению, и по своим живым политическим связям с народами востока и запада»,[14] – отмечает епископ Хрисанф в своем историческом исследовании, посвященном иранской религии. Показав, как много было привнесено персами в свою религию извне, что заимствовано у христианства, иудаизма, сабеизма, он делает неутешительный вывод: «Разнородные стихии религиозных верований, вследствие их взаимного влияния и обобщения, до такой степени смешаны, что и выделить элементы их очень трудно».[15] И если это верно в отношении к известным нам религиям, то еще труднее идентифицировать какие-либо части Авесты с древнеарийскими верованиями. Во всяком случае, в авестийских текстах мы находим совершенно различные религиозные концепции: здесь и политеизм древних ариев, и дуализм иранского пророка, клонящийся к иудейскому монотеизму, и ведический пантеизм, и даже христианская эсхатология. Но если постараться отделить зерна от плевел, т.е. исключить из Авесты позднейшие влияния, а также реформы Заратустры, то можно увидеть, что религия древних ариев и здесь дышит тем же языческим духом, что и религия Вед.
Итак, рассмотренные нами духовные традиции древности ни сами по себе, ни, тем более, в их связи с Аркаимом, подтвердить высокодуховный уровень аркаимской культуры не в состоянии. Одна из них, а именно, религия Вед, хотя и может быть названа духовной, но, как это хорошо показал религиозный философ князь Трубецкой, только с огромным знаком минус. Другая – религия Авесты – создавалась как здоровая реакция отвращения от явного демонизма древнеарийской религии. Все вышесказанное означает, что следы высокой духовности на Аркаиме не только отсутствуют, но их в принципе там быть не может. Археологи говорят: «Архитектура страны городов свидетельствует о необыкновенном взлете мифологического мышления». Но почему та же самая, если не в большей мере, способность современных сектантов к мифотворчеству не побуждает ученых дать им статус «высокодуховных»? А ведь наверняка среди них найдутся и гении архитектурного зодчества, которые своими творениями будут поражать воображение археологов лет эдак через 4000. Нам замечают: «Но они предки тех, кто создал великие духовные традиции!» Но мы видим в одной из этих традиций только противоположное нашему пониманию духовности, а в другой – самые зачатки обычной человеческой морали. Именно поэтому мы, православные христиане, не спешим подавать заявление на арийское гражданство, как это делает большинство посещающих Аркаим сектантов, ничего не ведающих о том, каким духом жили эти самые арии и какие плоды были у этой духовности. К тому же мы хорошо помним, к чему привели попытки отнюдь не научного характера, объявить об исторической связи одной нации с древними арийцами. Результатом этого стало создание одной из самых человеконенавистнических идеологий современности, воспитавшей нацистскую культуру третьего рейха. Последняя унаследовала от древних ариев свастику, любовь к огненному культу, выразившуюся в факельных шествиях, устраиваемых нацистами в ночь летнего солнцестояния, а еще маниакальное стремление к расовой чистоте, ради которой индийские арии и создали бесчеловечную кастовую систему. Удивительно, но многочисленные толпы современных солнцепоклонников, ежегодно оккупирующих аркаимские холмы в ночь на 22 июня, когда в России отмечается День памяти и скорби, почему-то не боятся и не гнушаются этой «духовности», сделавшейся в XX в. синонимом сатанизма. Непонятно какие чувства питают к этому «празднику» и сотрудники музея, разместившие в 2008 г. на официальном сайте заповедника Аркаим следующее сообщение: «В заповеднике Аркаим прошел день летнего солнцестояния. С 20 по 22 июня на территории лагеря пребывало около 15 тысяч человек. К сожалению, территория туристического лагеря, совершенно не рассчитана на такое количество людей, поэтому палаточные лагеря расположились повсюду».[16] Причем прибывших организованно оказалось 950 человек, а экскурсионную программу посетило 1998 человек. Т.е., только около 13 % приезжих проявили интерес к археологии, остальные 87 % – «эзотерические паломники»!
И эту нездоровую тягу к «арийской» духовности разжигают в душах людей не только заезжие шаманы и неонацисты, но и сами ученые. Вот профессор Г.Б. Зданович, видимо, проникнувшись духом древних ариев, в одной из своих статей, помещенной в уже упомянутом сборнике, пишет: «Лучшие умы нашего времени в поисках выходов из тупиков постмодернового мира обращаются к самым древним пластам человеческой культуры… (Аркаим) предлагает обратиться к альтернативным путям исторического развития».[17] Что ж, воспользуемся этим призывом маститого ученого. И вслед за анонимными умами, если не ради поиска выхода из вышеозначенных тупиков, то ради чувства исторической правды заглянем вглубь веков, чтобы беспристрастно оценить уровень духовности аркаимцев и посмотреть, куда бы привела колея истории человечество, если бы ее проложили для него колесницы аркаимских ариев. Благо, для этого есть и необходимый археологический материал.
[1] Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том 2. М.: Критерион, 2002. С. 8.
[2] Указ. соч., стр. 110.
[3] Археология в современной культуре… Зданович Г.Б., стр. 50.
[4] Там же. — Вот и еще одно «громкое» имя взято в оборот. Глядишь, и доживет Аркаим до своих «гомеров», которых, впрочем, и сейчас уже развелось не мало.
[5] Аркаим: По страницам древней истории… Зданович Г.Б., стр. 57.
[6] Аркаим: Исследования… Зданович Д.Г., стр. 53.
[7] Существует версия, что Аркаим подожгли собственные жители, перед тем как отправиться на новое место жительства.
[8] Аркаим. По страницам древней истории… Зданович Г.Б., стр. 58.
[9] Там же, стр. 59.
[10] Там же, стр. 65.
[11] Н.С. Трубецкой. Религии Индии и христианство, с. 143 // «Литературная учеба», ноябрь-декабрь, 1991 г., стр. 131-144.
[12] Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. М.: Наука, 1987. С. 25.
[13] Хрисанф (Ретивцев), епископ. Религии древнего мира в их отношении к христианству. Религии Востока. Т. 1 // С.-Пб.: Тип. духовн. журн. «Странник», 1873. С. 514.
[14] Там же, стр. 510
[15] Там же, стр. 637.
[16] Сайт заповедника «Аркаим». Раздел «Новости». URL: http://www.arkaim-center.ru/novosti/den-solncestoyaniya-na-arkaime (дата обращения: 15.07.2008).
[17] Археология в современной культуре… Зданович Г.Б., стр. 65.