«Счастливым не нужна история,
ибо история – враг настоящего»
Заповеди Счастья
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ДАМА – Фрау Эльза, надзирательница церковного приюта для девочек
ПАСТОР – падре Дроссельмейер, католический священник, директор приюта
ГЕРР ЭНГЕЛЬС – богатый фабрикант из Магдебурга
ФРАУ ЭНГЕЛЬС – его жена
МАРИ – старшая дочь четы Энгельсов
ФРИДРИХ – младший брат Мари
ПРОСТАЛИНА – 1-я модель, участница конкурса «Мисс Интернум»
АЛГЕБРА – 2-я модель, участница конкурса «Мисс Интернум»
ОНА – 3-я модель, участница конкурса «Мисс Интернум»
ДИЧ – шоумен, ведущий конкурса «Мисс Интернум»
СЕКРЕТАРЬ – помощник Дича
1-Й И 2-Й ПРОГРАММЕРЫ – полиция Интернума
ПРИМУС – командир боевого крыла повстанцев Дакграунда
ТЕРЦИЙ – помощник камандора Примуса
МАСТЕР ДЖОХАН – слепой прозорливый старец, возможно Ап. Иоанн Богослов
ДЖЕ-ШИ – ученица Мастера Джохана
ЩЕЛКУНЧИК – далекий потомок пастора Дроссельмейера, главный программист и фактический правитель Интернума – виртуального сообщества оставшихся на Земле после Последней Войны людей-андроидов.
КАПРАЛ – начальник дворцовой стражи
ПЕРЛИПА – невеста Щелкунчика
ГАНС – племянник пастора Дроссельмейера
МАССОВКА: воспитанницы приюта, ангелы, визажисты, оператор, модели, жители трущоб, охранники.
I ДЕЙСТВИЕ
Декабрь. Канун Рождества. Площадка перед школой-приютом для девочек-сирот. Девочки играют в снежки, шутят, смеются. Веселье переходит в веселый танец. Под конец танца на сцену выходит воспитательница – дама в черном, и сердитыми возгласами и жестами останавливает веселье:
ДАМА: О майн Гот! Югенд фройляйн, щто я фижу! Какой дикий пофедений, как фам не стидно!!! Ну-ка бистро (хлопает в ладоши) – фстали в ряд. Путду фсех я посчитать! (проходя миомо строя, легонько ударяя тросточкой по головам) Айн, цвайн, драйн, фир, фюр, зикс, зибен, ахт, нойн, цейн…
ВОСПИТАННИЦА (кричит исподтишка): Фрау Эльза пьёт портвейн!
ДАМА (задыхаясь от гнева): Мерзкие тефчёнки… (оборачиваясь к строю, подходит по очереди к троим и, тыкая в них тросточкой, злобно сквозь зубы спрашивает) Хто этот сказаль – ты… ты… а может бить ты?! Бистро приснавайтесь! Иначе фся группа останется без рождественский прастник!
Воспитанницы (возмущаясь наперебой): У-у-у!!! Это нечестно! Вы не имеете права! Мы будем жаловаться!
ДАМА: Што? Што ви гаварить? Шалаваться? Шалаваться путту я! И поферьте, на этот раз падре Дроссельмейер узнайт какие вы гадкие, мерзкие и…
Неожиданно появляется директор приюта – пастор Дроссельмейер, с ним – богатая супружеская пара с детьми – девушкой и мальчиком.
ПАСТОР: Гуттен морген, май либен фройляйн!
ВОСПИТАННИЦЫ (хором громко): Гуттен морген, герр Дроссельмейер!
ПАСТОР: Гутенн морген, фрау Эльза!
ДАМА (растерянно): Гуттен морген, Ваше Преподопие!
ПАСТОР: Простите, что помешал, вы, наверное, что-то хотели сказать девочкам?
ДАМА (переходя на шутливо-веселый тон): О, я, я! Я хотель сказать, какие у нас самечательные и воспитанные… э-э-э… воспитанницы!
ПАСТОР: Вне всякого сомнения, фрау Эльза, вне всякого сомнения! Я надеюсь, что Вы и впредь будете для них добрым примером христианской веры и поведения.
ДАМА: Плакотарю, Ваше Преподопие! Ви же знаете, как я люплю наших малюток (глядя на них с фальшивым умилением и подтирая набежавшую слезу) – фсем сертцем.
ПАСТОР (с долей иронии): Да.. да.. конечно… Кстати, фрау Эльза, дорогие девочки, разрешите представить вам наших гостей: господин и госпожа Энгельс с детьми.
ВОСПИТАННИЦЫ (хором громко): Гутенн морген, герр Энгельс!
САМАЯ МЛАДШАЯ (подбегая к гостям, делает реверанс перед фрау): Гуттен морген, фрау Энгельс!
ФРАУ ЭНГЕЛЬС (утирая слезу умиления): О, мин херц! Какое очаравательное создание! (Достает из сумочки большую карамель,протягивет сиротке) Возьми, дитя!
САМАЯ МЛАДШАЯ (делает реверанс): Данкэ шён, гутэ Херрин!
Девочка бежит на место, а Фрау жалостливо вздыхает, прикладывая платочек к глазам и причитая «Бедные сиротки, бедные сиротки!»
ПАСТОР: Как вы знаете, девочки, герр Энгельс старый друг нашего приюта, а так же (обращаясь с легким поклоном к господину) наш большой благотворитель!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС (самодовольно): Ну что Вы, не стоит!
ПАСТОР: Да, да! И сегодня, в канун Рождества, он, как и всегда, пришел поздравить нас с праздником и порадовать вас небольшими подарками. (воспитанницы радостно зашевелились, перешептываясь, но дама строгим жестом остановила веселье) Мы сердечно благодарим господина и госпожу Энгельс и в свою очередь дарим нашим друзьям этот старинный рождественский кант. (делая знак воспитательнице) Фрау Эльза!
ДАМА (до этого восторженно закатывавшая глазки и жеманно-гротескно улыбавшаяся гостям, спохватившись): О! Я, я! Я воль! Фройляйн, ахтунг! (повернувшись к гостям, торжественно) Дас вайнахтс’лидэр «Хайлиге нахт».
Гостям подают стулья. Девочки собираются и поют на немецком кант «Тихая ночь», фрау Эльза дирижирует. Под конец песни госпожа Энгельс с детьми раздают девочкам подарки, а герр Энгельс вступает в разговор с пастором Дросельмейером.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Прошу Вас, достопочтенный отец Дроссельмейер, примите от нас на нужды приюта это скромное пожертвование (достает чековую книжку, выписывает чек).
ПАСТОР: Да благословит Вас Господь за Вашу доброту. Вы не только помогаете этим бедным сироткам, но и приобретаете бесценное сокровище на Небесах.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Благодарю Вас, святой отец, но я более привык иметь дело с чем-то более конкретным, с деньгами, например, или с товаром.
ПАСТОР: Неужели Вы совсем не верите в Божие воздаяние?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Дорогой мой пастор, я верю в силу человеческого разума и в технический прогресс. Только благодаря им люди когда-нибудь смогут победить нищету и бесправие.
ПАСТОР: А как же вера в Бога?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Я не против веры в Бога, я чту Всевышнего (снимает шляпу и благоговейно склоняет голову, после чего решительно) Я против того, чтобы религия вмешивалась в наши земные дела. И потом, религия слишком тонкая и возвышенная материя. А людям часто не хватает обычного хлеба. Да, да, отец Дроссельмейер, обычного хлеба!
ПАСТОР: Что ж, может быть Вы и правы, герр Энгельс, но… Ведь именно для того и пришел в наш мир Господь, чтобы взять на Себя наши немощи и понести болезни.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: «Понести наши болезни…» В таком случае, я рад, что помогаю Господу облегчить Его ношу.
ПАСТОР: И каким же образом?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Ну, к примеру, рабочие на моей фабрике со следующего года будут работать не больше 10 часов в сутки. А дети младше 9 лет станут зарабатывать наравне с подростками – 1 гульден в день!
ПАСТОР: Это, конечно, хорошо, но было бы лучше, если бы дети просто ходили в школу.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Полностью с Вами согласен! Именно поэтому нам нужны машины, много машин. Поверьте моему слову, дорогой пастор: скоро машины заменят рабочего у станка, пахаря в поле, угольщика на шахте. Да что там, — домашних хозяек, доярок, пекарей! Вот это будет время!
(поет песню под музыку вальса П.И. Чайковского «Спящая красавица» переходящую в танец, танцуют все!)
I.
Верю, век наш старинный
Промчится без следа,
Будут всюду машины,
Не будет больше нужды и труда.
В поле, шахте и на заводе
Машин стальная рать.
Будем мы беззаботно
Петь и плясать.
ДЕТИ: Как такое может быть, машины вместо людей?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Именно! Машины, мои дети, прекрасные машины!
ДЕТИ: Они будут похожи на людей?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Не только на людей, но и на гигантских рыб, жуков и драконов!
ДЕТИ: Вот здорово! И мы будем с ними сражаться!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Зечем же? Они никому не причинят зла, ведь они созданы для людей! Мы научим их ездить, плавать, летать!
ДЕТИ: А они смогут думать?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: И думать тоже научим!
II.
В небеса словно птицы
Взлетим за облака.
Будут реки струится
Из лимонада и молока.
В море глубоко под водою
Промчатся корабли.
В космос яркой звездою
Умчимся от Земли.
ДЕТИ: В космос?
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Да, в космос.
ДЕТИ: Но там же нечем дышать!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Ну, во-первых, там еще никто не был. А во-вторых.., можно в начале запустить туда какое-нибудь животное.
МАРИ: А давайте отправим в космос обезьянку Лоло из нашего цирка!
ФРИДРИХ: Или собачку старого Ганса и она больше не будет на меня лаять.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Замечательная идея! Надо только не забыть положить ей побольше говяжьих косточек!
III.
Будут дети смеяться,
Друг с дружкою играть.
Станем разоружаться,
Зачем, счастливым, нам воевать.
Станет раем наша Земля,
Золотой настанет век.
Верю, верю я —
Будет счастлив человек!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Ну что, ты согласен со мной, Фридрих?
ФРИДРИХ: Конечно, папа! Я, так же как и ты, сделаю все, чтобы в мире не было бедных! (слегка стесняясь) И я… я… я уже начал это делать, прямо сегодня.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Вот так казус! Объяснитесь, молодой человек!
ФРИДРИХ: Я отдал все наши деньги садовнику Гансу.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС (испуганно шаря в кошельке): Что?! Как?! Все деньги? (успокоившись, как после розыгрыша) А-а-а, шутник…
ФРИДРИХ: Да нет же, папа! Это были наши с Мари деньги, из копилки!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС (с гордостью): Вот! Вот, герр Дроссельмейер! Мой сын, моя надежда, мое продолжение! Подумайте только, все свои деньги! Я надеюсь, Мари поддержала твой благородный порыв?
МАРИ: Да, папочка, конечно! Хотя, Фридрих сказал мне об этом, только когда разбил нашего поросеночка. А мне так хотелось помочь крестному построить Рождественский Вертеп возле нашей церкви…
ПАСТОР: Спасибо, милая крестница! Считай, что Господь принял твою жертву, потому что Вертеп уже готов!
МАРИ: Чудесно, чудесно! Значит я смогу сегодня зажечь свечу перед Христом-Младенцем? (пастор улыбаясь кивает головой) Как здорово!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Ну так, а… что же сказал Ганс? Он, наверное, был очень рад?
ФРИДРИХ: Я тоже думал, что он обрадуется, а он…
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Что, неужели отказался?
МАРИ: Ганс долго считал наши пфеннинги и ворчал себе под нос, что ему этих денег даже на рождественского гуся не хватит.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Какая неблагодарность! Вот до чего бедность доводит людей.
ПАСТОР: Ах, если было только бедность.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Оставим этот спор, отец Дроссельмейер. Время покажет, кто из нас прав… И все же, прошу Вас благословить мое семейство, — нам еще нужно посетить городскую больницу.
ПАСТОР: Ин номинэ Патрис, эт Филии, эт Спиритус Санкти.
СЕМЬЯ: Амэн.
ПАСТОР: Попрошу Вас об одном одолжении, герр Энгельс.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС: Я весь во внимании.
ПАСТОР: Позвольте Мари сегодня остаться в приюте – она поможет приготовить девочек к праздничной мессе.
МАРИ: Папочка, миленький, пожалуйста!
ГЕРР ЭНГЕЛЬС (растерянно): Ну… хорошо… если это так важно…
ПАСТОР: Поверьте, ничего важнее в канун Рождества быть не может.
ГЕРР ЭНГЕЛЬС (с доброй усмешкой): Всего доброго, Ваше Преподобие!
ПАСТОР: Храни Вас Господь!
Гости уходят, пастор и Мари остаются одни, начинается беседа.
МАРИ: Вы уж простите папу, дорогой отец Дроссельмейер!
ПАСТОР: За что же, Мари?
МАРИ: Мама говорит, что наш папа – большой ребёнок. Представляете, он даже в гостях про эти свои машины всем рассказывает, — порой, право, даже неудобно становится.
ПАСТОР: Ничего, ничего, крестница! Зато у него – доброе сердце!
МАРИ: Это так. Мой папа самый добрый на свете! Он давно бы все свои богатства раздал бедным, если бы не фабрика.
ПАСТОР: Иногда дать человеку работу намного важнее, чем самая щедрая милостыня.
МАРИ: Да, папа тоже так говорит. А еще он говорит, что скоро машины всё будут делать вместо людей! Смешно, не правда ли?
ПАСТОР: Думаю, дорогая крестница, твой папа не так уж далек от истины.
МАРИ: Не понимаю Вас, отец Дроссельмейер. Неужели какие-то там ржавые железяки заменят кузнецов, дровосеков, портных?
ПАСТОР: Да, милая крестница, именно так.
МАРИ: И железные птицы, подводные корабли, путешествие на Луну — тоже будут?!
ПАСТОР: К великому сожалению, Мари, к великому сожалению…
МАРИ: Но как… откуда Вы знаете? И почему «к сожалению»?
ПАСТОР: Видит Бог, я никому не хотел говорить, но…
МАРИ: Пожалуйста, крестный, пожалуйста, я никому не скажу!
ПАСТОР: Хорошо, Мари, слушай. Однажды ночью я со слезами молил Господа, чтобы Он избавил людей от нищеты, рабства, тяжелого труда, чтобы на земле воцарились свобода, равенство и братство. И веришь — в какой-то момент я вдруг увидел мир будущего!
МАРИ: Будущего? Как интересно!
ПАСТОР: Да, Мари, будущего. В этом мире людей уже не разделяли границы, не было наций и народов – все говорили на одном языке, и каждый был весел, сыт и одет. Никто не работал – на фабриках и полях вместо людей трудились машины. Все в этом мире молоды – стариков и больных нет и в помине!
МАРИ: Может быть, это и есть Царство Небесное?Значит, папа был прав! Как здорово!
ПАСТОР: Вначале я тоже так подумал: Господь услышал мои молитвы, и мир изменился к лучшему. Но то, что я увидел дальше… Понимаешь, Мари, наши храмы, в которых мы сегодня славим Творца, там, в этом новом мире или разрушены, или служат местом для развлечений. Никто там не женится и не выходит замуж, а детей – ты не подумай, Мари, что я сошел с ума! – детей там как рыбок разводят в аквариумах. А растут они без родителей, в огромных домах, — что-то вроде нашего приюта. Еще там нет школ и университетов, потому что каждый может учиться сам с помощью живых картинных рамок…
МАРИ: Живых картинных рамок?!
ПАСТОР: Да, да, эти рамки есть в каждом доме, и люди сидят перед ними дни напролет привязанные… к мышам, Мари.
МАРИ: Какой ужас… Недавно я увидела мышку на садовой дорожке и чуть не упала в обморок. Бедные, бедные люди! И какой изверг придумал такую зловещую пытку?!
ПАСТОР: А это то, что поразило меня в самое сердце: оказывается, всеми этими живыми рамками и мышами управляет мой дальний потомок– юноша по имени Щелкунчик. Но делает он это не по своей воле, а по злой воле Мышиного Короля.
МАРИ: Что же нам теперь делать, Крестный? Как помочь Щелкунчику и всем остальным?
ПАСТОР: Добрая, добрая Мари! Как же мы ему поможем, если его еще нет?
МАРИ: Но Вы же сами говорили, что у Господа один день как тысячу лет, и тысячу лет как один день!
ПАСТОР: Между прошлым и будущим, Мари, непроходимая пропасть.
МАРИ: Но я очень, очень хочу помочь Щелкунчику!
ПАСТОР: Мы поможем ему, если сохраним в своём сердце веру в Господа и Его Евангелие.
МАРИ: Кончено, отец Дроссельмейер, Вы правы… А можно я хотя бы буду молиться за него?
ПАСТОР: Молись, дитя, и пусть Господь услышит твои молитвы.
Мари приклоняет колени перед Рождественской композицией, читает молитву. Звучит «Аве Мария».
МАРИ: Глория Патри, эт Филио, ет Спиритуи Санкто. Амэн. Господи, Тебе открыты все пути человеческие – прошлое, настоящее, будущее. Ты видишь, в какую беду попал Щелкунчик, как он нуждается в Твоей помощи. Если возможно, спаси его от Мышиного Короля, а мир будущего от ужасных и мерзких мышиных полчищ.
Мари засыпает под «Аве Мария», на сцене появляются два маленьких ангела. Они подбегают к Мари, один гладит ее по голове, другой бежит навстречу появившемуся третьему, старшему ангелу. Второй тоже подходит к ним и маленькие начинают знаками просить старшего, чтобы он помог Мари переместиться в будущее. Старший отказывается, но маленькие настаивают и, наконец, старший разрешает. Маленькие машут крыльями, меняется декорация, появляется город будущего, камин превращается в компьютерный терминал.